Где тут пропасть для свободных людей?
1. Кровавые хвосты
j-Walker
читать дальше— Экологи сообщают, что количество диких обезьян в Брендивилле превысило все разумные пределы.
— Да, одиночество горожанам не грозит.
— Но Томас, это не смешно, на моих новых туфлях обезьянья кака!
— Обезьянья кака? Нет, Милли, это в самом деле смешно. Я думаю, тебе понравится следующая новость. Скидки на выпивку в Дупле Енота в ночь Хэллоуина пропорциональны количеству предъявленных обезьяньих хвостов!
— Подумать только. Джина, ты только глянь на это!
— Я мою посуду, что там у тебя?
— У меня в системнике труп макаки! Как она могла туда забраться?
— А я тебе говорила, что в пыли заводится всякая живность!
— Но ты же имела в виду клопов!
— И обезьян!
— И тут нет... Если я привезу Мойше два ящика, вряд ли он будет приплачивать мне за каждую выпитую кружку... Да где же вы, мать вашу...
— Джона, посмотри. Ну как, я страшная?
— Страшная, страшная. Детка, куда ты спрятала патроны?
— Господи, все на улицах. Праздник мясников. Нам нужен динамит, потому что Стив уже пол-ведра насобирал.
— Посмотри на того идиота, который распугивает добычу клюшкой для гольфа.
— Давай снимем и выложим в интернет.
— Достань мобильник из кармана — у меня руки в крови.
— В самом деле, Алан, у нас есть динамит? Кажется, я видела в гараже баночку.
— Не выбрасывай тушки! Надо снять шкуры и пошить мне шубу, а тебе шапку.
— Не хочу шапку. Хочу трусы.
— Трусы из обезьяньей шкуры?
— Ну да. С таким длинным хвостиком.
— МИТЧ! СУКИН СЫН, БУДЬ МУЖИКОМ И СРАЖАЙСЯ С НИМИ ОДИН НА ОДИН! МИТЧ! ИЛИ ТЫ СВЕРНЁШЬ СВОЙ СРАНЫЙ НЕВОД, ИЛИ Я ЕГО СВЕРНУ И ЗАСУНУ ТЕБЕ В ЖОПУ! ПРИ ЧЁМ ТУТ МОЯ БЕНЗОПИЛА, ГАНДОН ТЫ ШТОПАНЫЙ?!
— Мы едем-едем-едем — в далёкие края. Везём в Дупло Енота — облезлые хвосты...
— Пап, открой окно! Эти хвосты воняют!
— Сейчас. А ты, Вик, накидай тряпок на трофеи. Чёрт, что это?!
— Это была обезьяна, она прыгнула на капот!
— Чёрт. Что это?! Откуда их столько?!
— Пап, мне страшно!
— Чёрт, что это?! Они с ума посходили?!
— ПАПА, ЗАКРОЙ ОКНО!
— ЧЁРТ, ЧТО ЭТО?!
— Мойша, слышь...
— Отстань, Тони, у меня аншлаг — ослеп что ли?
— Мойша, это серьёзно. Я тут вышел на улицу освежиться...
— Тони, сука, тебе туалета...
— ПОМОГИТЕ! ПОМОГИТЕ!
— Что там, чёрт возьми происходит?
— А-А-А! УБЕРИТЕ ЕГО С МЕНЯ!
— ЭТО МИТЧ!
— МИТЧ, ЧТО С ТОБОЙ?
— УБЕРИТЕ! БОЛЬНО!
— МИТЧ! МИТЧ, У ТЕБЯ НА ЖОПЕ МАКАКА!
— Моника.
— Да, Ларри?
— Взбесившееся стадо обезьян около полуночи перевернуло машину Стенли Лайтмена у супермаркета. Свидетели утверждают, что открыли по животным пальбу, но тем было по барабану.
— Звучит очень подозрительно.
— Я думаю, Моррис что-то подмешивает в колу.
— АЛАН! АЛАН! ЭТО ОБЕЗЬЯНЫ-УБИЙЦЫ!
— Кто? Кто так нарядился?
— НЕТ, АЛАН! ОБЕЗЬЯНЫ ПРИШЛИ ЗА СВОИМИ ХВОСТАМИ!
— Что за бездушные люди! Хотел просто посрать от души, по-праздничному, по-хеллоуиновски — так нет, надо орать! Во времена моей молодости музыка была тише, никто не кричал, все отдыхали с достоинством. Помнишь, тыквенная голова? Дай я обниму тебя, дружище. Я знаю, ты меня понимаешь. Хм..................... Что-то тихо стало, тебе не кажется?…..................... КТО ТАМ ЗА ДВЕРЬЮ? ЗДЕСЬ ЗАНЯТО, ПРИХОДИТЕ ЗАВТРА!…..................... Тыквенная голова, мне кажется, или кто-то скребётся в дверь?… Нет, не кажется. И он не один…...... ЭТО ЧТО, ШУТКА? ПРЕКРАТИТЕ!…..................... Господи отче славный ты наш на небесах царство твоё дай хлеба и прости долги спаси-защити меня и моего друга тыквенную голову. Тыквенная голова, ты тоже помолись. Погоди, а ты часом не баптист?
— Скорее, Майлз, закрывай, эти твари заполонили всё!
— Похоже, вечеринка из Дупла Енота перекочевала ко мне. Проходите на склад, все там.
— Майлз, нам нужны серебряные пули!
— Вы обезумели от стресса. Это оружейный магазин, а не лавка безделушек.
— Серебряные кинжалы?
— Нет.
— Серебряные ложки?
— Чёрт, не могу попасть этой твари в сердце. Держи её за хвост!
— Моя мама всегда говорила, что выходить за рукожопа — не самая удачная идея.
— Как жаль, что это не твоя мама!
— Моника, это Ларри.
— Да, Ларри, это Моника.
— Мы сейчас везём в морг ещё несколько пострадавших от обезьяньих укусов. Они успели нашпиговать себя чесноком, аж изо ртов высыпается.
— Попробуем добраться до супермаркета.
— Джона, нам нельзя в супермаркет!
— Почему?
— Ты что, тупой?! Там же бананы!
— ПОЩЕКОЧИ ЕГО! ОБНИМИ ЕГО! НЕ ЗНАЮ, СТИВ, СДЕЛАЙ С НИМ ЧТО-НИБУДЬ!
— Я дёргаю его за ногу!
— НЕ РАБОТАЕТ! ОН ДОЛЖЕН КУКАРЕКАТЬ!
— Я дёргаю его за вторую ногу! Почему он не кукарекает?!
— Подожди, я посмотрю в интернете!
— Быстрее, Энни, он мне все руки расцарапал! Может, его нужно перевернуть?
— Стив, я нашла! Просто держи его в руках до рассвета!
— Моника.
— Слушаю тебя, Ларри.
— Запиши. Распятие — работает.
— Записала. Это хорошие новости.
— Отец Милсен. Он забил трёх животных распятием.
— О господи!
— Я думаю, мне стоит послушать его проповеди. Кажется, он очень убедительно доказывает силу веры.
— Страшная катастрофа произошла в Брендивилле этой ночью.
— Верно, Томас. Сотни обезьяньих тел, убитых горожанами ради праздничных скидок на выпивку в Дупле Енота, вернулись, чтобы отомстить своим убийцам.
— Шериф сообщает, что погибло пятнадцать человек, шестеро тяжело ранены. Кстати, Милли, ты сегодня в новых туфлях?
2. Без названия
~Киана~
читать дальшеЧашка была удобная: толстостенная и в ладонь ложилась, словно как раз по моему размеру лепили. Отвар в ней тоже был хорош – степные травы с ноткой меда. Они мне нравились. А все остальное – нет. Я отпил еще глоток, с сожалением отставила посудину в сторону. За мутным оконцем солнце медленно клонилось к закату, оставляя на разговоры все меньше времени.
Вот только троица мужиков напротив меня никак не могла решить – нанимать им заезжего наемника, или и дальше можно жить. Точнее решали. Что дороже – кошелек, или спокойный сон. Занесло бы меня сюда через пару месяцев – они бы не колебались, а сейчас еще не успели прочувствовать страх и ужас перед ночью.
- Ну что, уважаемые? Есть у вас проблема, или нет все-таки?
- Есть, - решился один. – Ведьмы.
Ведьмы… все зло в этом мире зовется ведьмами. Где скот падет, где снег задержится – ведьмы. Ледоход начался не вовремя, по весне река вышла из берегов сильнее, чем обычно – ведьмы. Везде ведьмы.
Только я вот пять лет хожу по таким селениям – ни одной не видел. А вот людской глупости, злости и зависти – предостаточно.
- И что ваши ведьмы делают?
- Танцуют, - внезапно осипшим голосом сказал младший. – Красивые…
- Танцуют?
- Ну да, - пожал плечами под старой курткой местный кузнец. Он торопливо сплетал и расплетал пальцы. Нервничает, или просто рукам непривычно без молота? – У нас мельница была, на реке. Мельник сам нелюдимым был, поговаривали, что с нечистью водится… А как умер – глядь ночью на реке словно огонь развели. И там бабы пляшу. Волосы рыжие, платья красные – сами как огонь. А заметят кого затянут в хоровод и от него только головешки останутся. А не заметят – еще хуже. Ни о чем, кроме них думать невозможно. Хоть так, хоть этак – стоят перед глазами окаянные!
- Красивые, - почти умоляюще потянул младший.
- Мы его, - быстро кивнул кузнец на младшего, - не просто так с собой взяли. У нас скоро полсела такая будет.
Третий, так и не раскрывший рта во время всей беседы, молча положил на стол тяжело звякнувший кошель. Ого… крепко же их допекло.
Я усмехнулся:
- Ну, если красивые… Хорошо. На это диво надо хотя бы глянуть.
Снег в этом году выпал рано, и лег ровным слоем вовсе не собираясь таять. И на белом просторе хорошо была видна почти развалившаяся мельница: дверь, с унылым скрипом качалась на одной петле, ставни нараспашку, крыльцо покосилось. Черная птица, внимательно следившая за мной, громко каркнула и упорхнула в холодное небо.
Я придержал дверь и заглянул внутрь. Пыль, грязь, запустение и ничего опасного. Даже амулет, солнечный диск на потертом шнурке, не давал о себе знать. Магии тут не было. Опасности сейчас – тоже.
А молодой парень, который рыдал, рвался со мной и повторял «Красивые, танцуют» был.
Нет, красавицы… Ждать вас я буду не здесь.
Место мне показали сами селяне, там где река поворачивает, и несколько камней и от ветра закрывают, и от любопытных глаз. Кажется, я задремал. И проснулся от ровного света костра, словно в шаге от меня разведенного. Ох, Солнце…
На утоптанной площадке перед мельницей не просто костер пылал. Казалось, что все горит, и мельница, и деревья, и забор, и даже река. И там действительно танцевали ведьмы.
Босоногие, в алых платьях… длинные рыжие волосы стелились по ветру, подметали землю, юбки взлетали и опускались, звенели медные браслеты и ведьмы смеялись и танцевали.
Мне не надо было ничего больше – только смотреть на них, слушать их смех…
И придти в себя от хлесткой пощечины. Деревенский кузнец стоял надо мной с тревогой в глазах…
О, да… спустя пять лет я все-таки увидел ведьм. Настоящих, сильных. Тех, кто пришел за душами, и не уйдет без добычи.
Голуби плескали крыльями на холодном воздухе, неохотно разлетаясь, с привязанными письма. Я заговаривал каждого их них. Чтобы долетели, не сбились с пути. Не стали добычей хищников. И чтобы их адресаты приезжали сюда, как можно скорее.
Старые летописи учат нас, что алых ведьм всегда восемь. Что они будут танцевать четырежды восемь дней. А я даже не знал, когда они начали.
А еще летописи учили, что у них есть и земные тела. Что днем они – обычные женщины. Ничем от других не отличающиеся. И если их поймать днем…
Насколько ведьмы сильны ночами – настолько же они слабы днем. Днем, если распознать эту тварь, она беззащитнее даже обычной женщины. И грех этим не пользоваться.
Мои адресаты, те, с кем вместе мы учились в школе при храме, прибывали быстро. И трех дней не прошло, как они все были на месте. Наемники, закаленные ветераны. Селяне сдавлено охали, когда новый путник въезжал на разбитую площадь. Селянки старались не выходить из изб вообще. Но нас не интересовали здешние женщины. Их я проверил всех – ведьмы среди них не было.
Парни смеялись, пили горячий травяной отвар, точили оружие. От четырех десятков парней ведьмам не уйти. А если хоть одну из них убить – все. Сила, которую они столько пили из людей перестанет им служить. Скрючит тела, состарит их. Нам не нужно выслеживать всех. Нам хватит одной.
Глубокой ночью мельница снова озарилась алым. Ведьмы плясали, но и мы были готовы. Нас защищали святые молитвы, и заговоренные доспехи. Ведьмам нас не взять. Они плясали, а мы готовились. И на излете пляски, когда луна уже готовилась уйти с неба мы вышли к мельнице.
Ведьмы сбились, заметались, бросились в рассыпную, но это уже не могло им помочь. Мы давно разделились на два отряда и каждый наметил себе жертву. Я вышел удачно – моя ведьмы была буквально в трех шагах от меня.
И мы побежали. По лесу, по берегу реки, по камням, по тонкому льду на тропинках… Ветер в лицо, ветки хлещущие одежду и запах… запах сирени, меда и страха. Ее такого простого, такого человеческого страха.
Что же ты, ведьма так боишься сейчас, а когда убивала людей – смеялась?
Она была сильна – ей хватало сил убегать, да еще и иногда что-то звонко выкрикивать. Первым отстал Марен. Он был силен, но не слишком ловок, ведьма крикнула и он схватился за глаза и лоб, закрутился с воем на месте. Потом был Рик, которого обнял и оторвал от земли внезапно вылезший древесный корень. Дальше я не следил за своими. Меня волновала ведьма. Я знал, что она ошибется.
И она ошиблась. Оступилась на ломком льду и неловко упала на спину, не устояв на подломившейся ноге. Алое платье стремительно выцветало до драной деревенской юбки, волосы из рыжих линяли в невнятно-серые. Ей не хватало сил поддерживать иллюзию внешности.
Я занес над ней меч, и она вдруг усмехнулась. Вскинула, разжимая кулак руку, да и распалась мелким, словно стеклянным, крошевом.
А я остался стоять дурак-дураком, и не двинуться, и не упасть…
И не забыть запрокинутого лица, с закушенной губой и синими глазами.
Мне говорили – не переживай. С каждым такое могло случиться. Ведьмы сильны, но мы все равно будем бороться дальше.
Я слушал в пол-уха и пил. Пил пиво, брагу – все, в чем была хоть капля хмеля. Но он не брал меня.
Ведьмины синие глаза преследовали меня днем, не оставляли ночью. И запах. Сирень и мед. От кого может пахнуть сиренью посреди зимы?
Она снилась мне, и пела – о травах, о жизни…
О том, что колесо крутится, и темная сторона его приведет к свету, а пока не привела – надо поддерживать огонь. И не вина ведьм, что кто-то смотрит на запретное и погибает. Колесу нельзя позволить остановиться.
Я ушел из села через месяц. Ни меча не взял, ни коня. Только чашку ту самую и захватил, от которой сердцу светлее становится.
Я знаю, где искать ведьму. Знаю и то, что она не останется со мной, не перестанет плясать в пламени и убегать от наемников. Но я знаю, что не могу без нее.
И что колесо все равно будет крутиться.
j-Walker
читать дальше— Экологи сообщают, что количество диких обезьян в Брендивилле превысило все разумные пределы.
— Да, одиночество горожанам не грозит.
— Но Томас, это не смешно, на моих новых туфлях обезьянья кака!
— Обезьянья кака? Нет, Милли, это в самом деле смешно. Я думаю, тебе понравится следующая новость. Скидки на выпивку в Дупле Енота в ночь Хэллоуина пропорциональны количеству предъявленных обезьяньих хвостов!
— Подумать только. Джина, ты только глянь на это!
— Я мою посуду, что там у тебя?
— У меня в системнике труп макаки! Как она могла туда забраться?
— А я тебе говорила, что в пыли заводится всякая живность!
— Но ты же имела в виду клопов!
— И обезьян!
— И тут нет... Если я привезу Мойше два ящика, вряд ли он будет приплачивать мне за каждую выпитую кружку... Да где же вы, мать вашу...
— Джона, посмотри. Ну как, я страшная?
— Страшная, страшная. Детка, куда ты спрятала патроны?
— Господи, все на улицах. Праздник мясников. Нам нужен динамит, потому что Стив уже пол-ведра насобирал.
— Посмотри на того идиота, который распугивает добычу клюшкой для гольфа.
— Давай снимем и выложим в интернет.
— Достань мобильник из кармана — у меня руки в крови.
— В самом деле, Алан, у нас есть динамит? Кажется, я видела в гараже баночку.
— Не выбрасывай тушки! Надо снять шкуры и пошить мне шубу, а тебе шапку.
— Не хочу шапку. Хочу трусы.
— Трусы из обезьяньей шкуры?
— Ну да. С таким длинным хвостиком.
— МИТЧ! СУКИН СЫН, БУДЬ МУЖИКОМ И СРАЖАЙСЯ С НИМИ ОДИН НА ОДИН! МИТЧ! ИЛИ ТЫ СВЕРНЁШЬ СВОЙ СРАНЫЙ НЕВОД, ИЛИ Я ЕГО СВЕРНУ И ЗАСУНУ ТЕБЕ В ЖОПУ! ПРИ ЧЁМ ТУТ МОЯ БЕНЗОПИЛА, ГАНДОН ТЫ ШТОПАНЫЙ?!
— Мы едем-едем-едем — в далёкие края. Везём в Дупло Енота — облезлые хвосты...
— Пап, открой окно! Эти хвосты воняют!
— Сейчас. А ты, Вик, накидай тряпок на трофеи. Чёрт, что это?!
— Это была обезьяна, она прыгнула на капот!
— Чёрт. Что это?! Откуда их столько?!
— Пап, мне страшно!
— Чёрт, что это?! Они с ума посходили?!
— ПАПА, ЗАКРОЙ ОКНО!
— ЧЁРТ, ЧТО ЭТО?!
— Мойша, слышь...
— Отстань, Тони, у меня аншлаг — ослеп что ли?
— Мойша, это серьёзно. Я тут вышел на улицу освежиться...
— Тони, сука, тебе туалета...
— ПОМОГИТЕ! ПОМОГИТЕ!
— Что там, чёрт возьми происходит?
— А-А-А! УБЕРИТЕ ЕГО С МЕНЯ!
— ЭТО МИТЧ!
— МИТЧ, ЧТО С ТОБОЙ?
— УБЕРИТЕ! БОЛЬНО!
— МИТЧ! МИТЧ, У ТЕБЯ НА ЖОПЕ МАКАКА!
— Моника.
— Да, Ларри?
— Взбесившееся стадо обезьян около полуночи перевернуло машину Стенли Лайтмена у супермаркета. Свидетели утверждают, что открыли по животным пальбу, но тем было по барабану.
— Звучит очень подозрительно.
— Я думаю, Моррис что-то подмешивает в колу.
— АЛАН! АЛАН! ЭТО ОБЕЗЬЯНЫ-УБИЙЦЫ!
— Кто? Кто так нарядился?
— НЕТ, АЛАН! ОБЕЗЬЯНЫ ПРИШЛИ ЗА СВОИМИ ХВОСТАМИ!
— Что за бездушные люди! Хотел просто посрать от души, по-праздничному, по-хеллоуиновски — так нет, надо орать! Во времена моей молодости музыка была тише, никто не кричал, все отдыхали с достоинством. Помнишь, тыквенная голова? Дай я обниму тебя, дружище. Я знаю, ты меня понимаешь. Хм..................... Что-то тихо стало, тебе не кажется?…..................... КТО ТАМ ЗА ДВЕРЬЮ? ЗДЕСЬ ЗАНЯТО, ПРИХОДИТЕ ЗАВТРА!…..................... Тыквенная голова, мне кажется, или кто-то скребётся в дверь?… Нет, не кажется. И он не один…...... ЭТО ЧТО, ШУТКА? ПРЕКРАТИТЕ!…..................... Господи отче славный ты наш на небесах царство твоё дай хлеба и прости долги спаси-защити меня и моего друга тыквенную голову. Тыквенная голова, ты тоже помолись. Погоди, а ты часом не баптист?
— Скорее, Майлз, закрывай, эти твари заполонили всё!
— Похоже, вечеринка из Дупла Енота перекочевала ко мне. Проходите на склад, все там.
— Майлз, нам нужны серебряные пули!
— Вы обезумели от стресса. Это оружейный магазин, а не лавка безделушек.
— Серебряные кинжалы?
— Нет.
— Серебряные ложки?
— Чёрт, не могу попасть этой твари в сердце. Держи её за хвост!
— Моя мама всегда говорила, что выходить за рукожопа — не самая удачная идея.
— Как жаль, что это не твоя мама!
— Моника, это Ларри.
— Да, Ларри, это Моника.
— Мы сейчас везём в морг ещё несколько пострадавших от обезьяньих укусов. Они успели нашпиговать себя чесноком, аж изо ртов высыпается.
— Попробуем добраться до супермаркета.
— Джона, нам нельзя в супермаркет!
— Почему?
— Ты что, тупой?! Там же бананы!
— ПОЩЕКОЧИ ЕГО! ОБНИМИ ЕГО! НЕ ЗНАЮ, СТИВ, СДЕЛАЙ С НИМ ЧТО-НИБУДЬ!
— Я дёргаю его за ногу!
— НЕ РАБОТАЕТ! ОН ДОЛЖЕН КУКАРЕКАТЬ!
— Я дёргаю его за вторую ногу! Почему он не кукарекает?!
— Подожди, я посмотрю в интернете!
— Быстрее, Энни, он мне все руки расцарапал! Может, его нужно перевернуть?
— Стив, я нашла! Просто держи его в руках до рассвета!
— Моника.
— Слушаю тебя, Ларри.
— Запиши. Распятие — работает.
— Записала. Это хорошие новости.
— Отец Милсен. Он забил трёх животных распятием.
— О господи!
— Я думаю, мне стоит послушать его проповеди. Кажется, он очень убедительно доказывает силу веры.
— Страшная катастрофа произошла в Брендивилле этой ночью.
— Верно, Томас. Сотни обезьяньих тел, убитых горожанами ради праздничных скидок на выпивку в Дупле Енота, вернулись, чтобы отомстить своим убийцам.
— Шериф сообщает, что погибло пятнадцать человек, шестеро тяжело ранены. Кстати, Милли, ты сегодня в новых туфлях?
2. Без названия
~Киана~
читать дальшеЧашка была удобная: толстостенная и в ладонь ложилась, словно как раз по моему размеру лепили. Отвар в ней тоже был хорош – степные травы с ноткой меда. Они мне нравились. А все остальное – нет. Я отпил еще глоток, с сожалением отставила посудину в сторону. За мутным оконцем солнце медленно клонилось к закату, оставляя на разговоры все меньше времени.
Вот только троица мужиков напротив меня никак не могла решить – нанимать им заезжего наемника, или и дальше можно жить. Точнее решали. Что дороже – кошелек, или спокойный сон. Занесло бы меня сюда через пару месяцев – они бы не колебались, а сейчас еще не успели прочувствовать страх и ужас перед ночью.
- Ну что, уважаемые? Есть у вас проблема, или нет все-таки?
- Есть, - решился один. – Ведьмы.
Ведьмы… все зло в этом мире зовется ведьмами. Где скот падет, где снег задержится – ведьмы. Ледоход начался не вовремя, по весне река вышла из берегов сильнее, чем обычно – ведьмы. Везде ведьмы.
Только я вот пять лет хожу по таким селениям – ни одной не видел. А вот людской глупости, злости и зависти – предостаточно.
- И что ваши ведьмы делают?
- Танцуют, - внезапно осипшим голосом сказал младший. – Красивые…
- Танцуют?
- Ну да, - пожал плечами под старой курткой местный кузнец. Он торопливо сплетал и расплетал пальцы. Нервничает, или просто рукам непривычно без молота? – У нас мельница была, на реке. Мельник сам нелюдимым был, поговаривали, что с нечистью водится… А как умер – глядь ночью на реке словно огонь развели. И там бабы пляшу. Волосы рыжие, платья красные – сами как огонь. А заметят кого затянут в хоровод и от него только головешки останутся. А не заметят – еще хуже. Ни о чем, кроме них думать невозможно. Хоть так, хоть этак – стоят перед глазами окаянные!
- Красивые, - почти умоляюще потянул младший.
- Мы его, - быстро кивнул кузнец на младшего, - не просто так с собой взяли. У нас скоро полсела такая будет.
Третий, так и не раскрывший рта во время всей беседы, молча положил на стол тяжело звякнувший кошель. Ого… крепко же их допекло.
Я усмехнулся:
- Ну, если красивые… Хорошо. На это диво надо хотя бы глянуть.
Снег в этом году выпал рано, и лег ровным слоем вовсе не собираясь таять. И на белом просторе хорошо была видна почти развалившаяся мельница: дверь, с унылым скрипом качалась на одной петле, ставни нараспашку, крыльцо покосилось. Черная птица, внимательно следившая за мной, громко каркнула и упорхнула в холодное небо.
Я придержал дверь и заглянул внутрь. Пыль, грязь, запустение и ничего опасного. Даже амулет, солнечный диск на потертом шнурке, не давал о себе знать. Магии тут не было. Опасности сейчас – тоже.
А молодой парень, который рыдал, рвался со мной и повторял «Красивые, танцуют» был.
Нет, красавицы… Ждать вас я буду не здесь.
Место мне показали сами селяне, там где река поворачивает, и несколько камней и от ветра закрывают, и от любопытных глаз. Кажется, я задремал. И проснулся от ровного света костра, словно в шаге от меня разведенного. Ох, Солнце…
На утоптанной площадке перед мельницей не просто костер пылал. Казалось, что все горит, и мельница, и деревья, и забор, и даже река. И там действительно танцевали ведьмы.
Босоногие, в алых платьях… длинные рыжие волосы стелились по ветру, подметали землю, юбки взлетали и опускались, звенели медные браслеты и ведьмы смеялись и танцевали.
Мне не надо было ничего больше – только смотреть на них, слушать их смех…
И придти в себя от хлесткой пощечины. Деревенский кузнец стоял надо мной с тревогой в глазах…
О, да… спустя пять лет я все-таки увидел ведьм. Настоящих, сильных. Тех, кто пришел за душами, и не уйдет без добычи.
Голуби плескали крыльями на холодном воздухе, неохотно разлетаясь, с привязанными письма. Я заговаривал каждого их них. Чтобы долетели, не сбились с пути. Не стали добычей хищников. И чтобы их адресаты приезжали сюда, как можно скорее.
Старые летописи учат нас, что алых ведьм всегда восемь. Что они будут танцевать четырежды восемь дней. А я даже не знал, когда они начали.
А еще летописи учили, что у них есть и земные тела. Что днем они – обычные женщины. Ничем от других не отличающиеся. И если их поймать днем…
Насколько ведьмы сильны ночами – настолько же они слабы днем. Днем, если распознать эту тварь, она беззащитнее даже обычной женщины. И грех этим не пользоваться.
Мои адресаты, те, с кем вместе мы учились в школе при храме, прибывали быстро. И трех дней не прошло, как они все были на месте. Наемники, закаленные ветераны. Селяне сдавлено охали, когда новый путник въезжал на разбитую площадь. Селянки старались не выходить из изб вообще. Но нас не интересовали здешние женщины. Их я проверил всех – ведьмы среди них не было.
Парни смеялись, пили горячий травяной отвар, точили оружие. От четырех десятков парней ведьмам не уйти. А если хоть одну из них убить – все. Сила, которую они столько пили из людей перестанет им служить. Скрючит тела, состарит их. Нам не нужно выслеживать всех. Нам хватит одной.
Глубокой ночью мельница снова озарилась алым. Ведьмы плясали, но и мы были готовы. Нас защищали святые молитвы, и заговоренные доспехи. Ведьмам нас не взять. Они плясали, а мы готовились. И на излете пляски, когда луна уже готовилась уйти с неба мы вышли к мельнице.
Ведьмы сбились, заметались, бросились в рассыпную, но это уже не могло им помочь. Мы давно разделились на два отряда и каждый наметил себе жертву. Я вышел удачно – моя ведьмы была буквально в трех шагах от меня.
И мы побежали. По лесу, по берегу реки, по камням, по тонкому льду на тропинках… Ветер в лицо, ветки хлещущие одежду и запах… запах сирени, меда и страха. Ее такого простого, такого человеческого страха.
Что же ты, ведьма так боишься сейчас, а когда убивала людей – смеялась?
Она была сильна – ей хватало сил убегать, да еще и иногда что-то звонко выкрикивать. Первым отстал Марен. Он был силен, но не слишком ловок, ведьма крикнула и он схватился за глаза и лоб, закрутился с воем на месте. Потом был Рик, которого обнял и оторвал от земли внезапно вылезший древесный корень. Дальше я не следил за своими. Меня волновала ведьма. Я знал, что она ошибется.
И она ошиблась. Оступилась на ломком льду и неловко упала на спину, не устояв на подломившейся ноге. Алое платье стремительно выцветало до драной деревенской юбки, волосы из рыжих линяли в невнятно-серые. Ей не хватало сил поддерживать иллюзию внешности.
Я занес над ней меч, и она вдруг усмехнулась. Вскинула, разжимая кулак руку, да и распалась мелким, словно стеклянным, крошевом.
А я остался стоять дурак-дураком, и не двинуться, и не упасть…
И не забыть запрокинутого лица, с закушенной губой и синими глазами.
Мне говорили – не переживай. С каждым такое могло случиться. Ведьмы сильны, но мы все равно будем бороться дальше.
Я слушал в пол-уха и пил. Пил пиво, брагу – все, в чем была хоть капля хмеля. Но он не брал меня.
Ведьмины синие глаза преследовали меня днем, не оставляли ночью. И запах. Сирень и мед. От кого может пахнуть сиренью посреди зимы?
Она снилась мне, и пела – о травах, о жизни…
О том, что колесо крутится, и темная сторона его приведет к свету, а пока не привела – надо поддерживать огонь. И не вина ведьм, что кто-то смотрит на запретное и погибает. Колесу нельзя позволить остановиться.
Я ушел из села через месяц. Ни меча не взял, ни коня. Только чашку ту самую и захватил, от которой сердцу светлее становится.
Я знаю, где искать ведьму. Знаю и то, что она не останется со мной, не перестанет плясать в пламени и убегать от наемников. Но я знаю, что не могу без нее.
И что колесо все равно будет крутиться.
@темы: отзывы, конкурсные работы
Тема и техническое
